Сегодня – среда. А значит, на аэродром Чары приземлился двухмоторный «Ан», на чьих крыльях и прилетела газета, которую вы держите в руках. Но для того, чтобы эта цепь замкнулась, необходимо было приспособить маленькую взлётно-посадочную полосу на окраине села Чара для приёма новых на тот момент самолётов. Под скромным словом «приспособить» понимается задача создать огромную и идеально ровную площадку. Причём сделать это предстояло прямо на болоте. И в 1971 году это было сделано: на каларскую землю приземлился первый современный самолёт. А полосу для него построил Дмитрий Александрович Игнатович, которому в эту пятницу исполнилось бы 85 лет.
Рядовой председатель
Родился наш герой 30 ноября 1933 года в Омской области, среди степей необъятных и ровных, как колоссальной величины аэродром. Отцом его был ссыльный Александр Петрович Игнатович. За несколько лет своим трудом и умением он выдвинулся в председатели колхоза «Прииртышский». Громадные баржи, тонувшие почти по самую палубу под грузом зерна, выращенного в колхозе, шли вверх по Иртышу. Тем не менее, семья Игнатовичей жила скромно – в такой же землянке, как и у всех селян. Семья была большой: жена Агафья и четверо детей – двое сыновей и две дочери.
В сорок первом отец семейства отправился на фронт. Страшным летом первого года войны его подразделение металось от Одессы до Киева, от Запорожья до Балтики. В 1942-м, в ходе длительных и упорных боёв, сложил голову пулемётчик Александр Игнатович. На тот момент его сыну Мите было всего восемь лет.
Опора семьи
Мать Дмитрия умерла рано, вскоре после окончания войны. Трагическое известие застало сына во время прохождения срочной службы в Германии. Сёстры были ещё малолетними детьми, а самая младшая, к тому же, была слабой и болезненной. Дмитрий понимал, что остался единственной опорой семьи.
Вернувшись после демобилизации в родной колхоз, он устроился разнорабочим. Спустя несколько лет сел за рычаги трактора и комбайна – механизаторы были тогда на вес золота. Возвращаясь с полевых работ, он не знал, как отвечать на вопросы трактористов: «Как это тебе удаётся столько сделать? Мы специально на обед не ходили и всё равно меньше вспахали!». В таких случаях Дмитрий старался отшучиваться. У компанейского, но знающего себе цену передовика всегда было много друзей.
За туманом и за запахом тайги
Тяжёлый труд и ответственность за семью выработала в Дмитрии Александровиче решимость и отсутствие страха перед переменами. И вот, когда необходимость в нём как в единственном кормильце отпала, Дмитрий с другом решили покинуть родной колхоз. Но не в центр отправились молодые люди, а в прямо противоположном направлении – на восток, в Читинскую область. Он работал и на селе, и в городе, за рычагами трактора и за баранкой такси. Но новые края прельщали всё меньше: формализм, фаворитизм, бюрократия, грызня и прочие прелести «большой земли» бросались в глаза и решительно не нравились Игнатовичу. Здесь он и он задумал вернуться на родину. Но перед дальней дорогой всё же решил заглянуть в ещё один, самый отдалённый уголок Забайкалья – на Удокан, где в то время как раз вовсю развернулись геологические изыскания. На дворе был январь 1962-го.
Вот она, жизнь!
Здесь, пожалуй, абсолютно всё разительно отличалось от «большой земли». Горные леса и озёра – настоящий рай для охотника и рыболова – лишь верхушка айсберга. Люди – вот что самое главное. Их суровый, но предельно честный менталитет, взаимовыручка, нетерпимость к любой подлости настолько поразили Игнатовича, что мечты вернуться на родину оставили его. Ни морозный климат, ни необустроенность быта, ни оторванность от «большой земли» не пугали северного новосёла. Удокан, Наминга, Западный – такой стала его живописная география. Игнатович изучил и прошёл пешком все окрестности, которые в мельчайших подробностях запомнил на всю жизнь.
Тракторист, комбайнёр и моторист Дмитрий освоил здесь специальность слесаря. Устроившись в Удоканскую экспедицию, он трудился под началом Семёна Максовича Медведева, который и по сей день живёт на Удокане. Здесь же, на севере, он повстречал и свою верную спутницу – Нину Головкову, с которой прожил рука об руку более полувека. Тридцатилетний юбилей Дмитрия оказался двойным праздником: в тот же день родилась его дочка Эля – маленькая симпатичная девочка с большими грустными глазами. На Удокане они поселились на Центральной улице, в небольшом домике №18, который сохранился до сих пор, хотя заметно обветшал от времени. Возле него Дмитрий и оставлял на ночь свой трактор, который каждое утро, аккурат в 6:30, оповещал окрестности о начале нового дня.
В середине шестидесятых, когда медную гору Удокана планировали вскрыть посредством мирного атома, Дмитрий переквалифицировался в компрессорщики. Именно он давал кислород рабочим в душных штольнях, куда днём не доходил солнечный свет. Но, в отличие от многих, он не разделял восторга от будущего взрыва. После отмены проекта атомной вскрышки Удоканского месторождения Игнатович вновь сел за рычаги бульдозера: он пробивал заметённые снегом дороги и перевалы, обеспечивая бесперебойное движение по зимнику.
Под крылом самолёта
1971 год. Чарскому аэродрому требуется реконструкция: население района становится всё больше, связь с областным центром требуется всё чаще. Дорог нет, БАМ начнут строить только через три года. Сейчас же почти всё необходимое завозится по воздуху или зимникам. Назревает необходимость расширения полосы для приёма новых вместительных и быстрых самолётов.
И вот октябрьским утром «нож бульдозера срезает верхний рыхлый слой грунта с кочками и кустарниками и толкает его к высокому валу по краям поля, обнажая застывшую местами землю и корневища. Дойдя до бруствера, нож ссыпает землю. Бульдозер откатывается, посвистывает валиками и захватывает новую землю. Запылённый, худощавый тракторист Дмитрий Игнатович высовывается из кабины. Навстречу ему через широкое поле идёт начальник Чарского аэропорта А.В. Филиппов. Пожав бульдозеристу руку, начальник смотрит, какие изменения произошли на лётном поле. Прошло полтора месяца напряжённого труда, и поле уже готово: длинное, широкое, гладкое. Ударят морозы, сцементируют почву, и может прилетать первый самолёт». Так описывает исторический момент Павел Ферко в выпуске «Северной правды» от 6 ноября 1971 года. Для тех, кто знаком с техникой, поясню. В те годы в Чаре почти не было гидравлических тракторов, и Дмитрию Александровичу приходилось ровнять огромное поле при помощи тросового бульдозера, где единственным усилием для отвала являлся лишь собственный вес ножа машины.
…Спустя недолгое время гул мощного мотора нарушил таёжную тишину, а пилот Ан-24 уже приглядывался к ровной полоске рядом с селом Чара. Это была новая взлётно-посадочная полоса. И вот уже колёса побежали по гладкому аэродрому…
Доктор для моторов
БАМ. Молодёжь страны спешит в Сибирь строить невиданную магистраль и города будущего. Игнатович отправился на стройку века будучи зрелым человеком и опытным профессионалом. В 1976-м, когда он перебрался на север Байкала, Дмитрию Александровичу исполнилось уже 43 года. Он поселился в вагончике, затем семье выделили просторную щитовую времянку. Здесь, в строящемся Северобайкальске, Дмитрий Александрович был по достоинству оценён как незаменимый работник. Он в совершенстве овладел искусством возвращать к жизни казалось бы безнадёжно поломанные моторы импортной техники, без которой на БАМе было никак не обойтись. Такая техника применялась широко, но вот специалистов по её ремонту почти не было. Дмитрий Александрович понимал это и не жалел времени и сил для «лечения» «сердец» тяжёлых тракторов. «Там люди ждут, техника стоит», – говаривал он, провожая сослуживцев со смены и оставаясь в цеху до поздней ночи. Его ценили и руководство, и коллеги-рабочие. Следствием этого стали не только и не столько награды за победы в соцсоревнованиях, медали и ордена, но и – что гораздо ценнее – почти целый город друзей. Зимой, шагая по улице, Дмитрий Александрович мог не надевать правой рукавицы – ведь почти каждый встречный был ему знаком. Другой на его месте наверняка бы зазнался, но наш герой был простым, весёлым и отзывчивым человеком, готовым помочь каждому. Он почти не надевал награды и был человеком скромным. Здесь следует отдать должное и его окружению: среди простых работяг-бамовцев такие понятия, как зависть, наветы, карьеризм и подковёрщина встречались исключительно редко.
…БАМ построен. Стаж и уже солидный возраст позволяют выйти на заслуженную пенсию. Но по всей магистрали ещё работает множество импортной техники. Естественно, она иногда выходит из строя, а высококлассных мастеров по-прежнему немного. Поэтому Игнатович не покидает цехов ремонтных мастерских. После крушения советской страны он с товарищами продолжает возвращать к жизни дефицитные механизмы. Со всей магистрали везут к нему бульдозеры и их моторы…
Находка
Буквально до последнего дня Дмитрий Александрович оставался молодым душою, бодрым и работящим человеком – настоящим оптимистом. Он сохранил и ясность мысли, и даже чувство юмора. Дмитрий Александрович любил рассматривать фотографии своей молодости, вглядываясь в лица старых друзей.
Его сгубила в 2016 году внезапно обнаружившаяся коварная онкология. И только после этого, разбирая вещи и документы Дмитрия Александровича, мы – его дети и внуки – нашли потрёпанный депутатский билет. Никто из нас даже не подозревал, что в 1971 году беспартийный тракторист был избран в Чарский Совет! То есть, получается, он ровнял чарский аэродром будучи депутатом! Ещё большим было наше удивление, когда мы раскрыли документ и увидели, что дедушка даже не вклеил фото в бланк, являвшийся и являющийся сейчас для многих вожделенной целью жизни, предметом мечтаний.
Казалось бы, маленький посмертный штрих к портрету. Но как точно он характеризует человека!
Дмитрий ИГНАТОВИЧ, внук Дмитрия Александровича
