Сегодня, когда так необходимо противостоять современному нацизму, мы не можем позволить забыть нашу историю. Пусть же не зарастёт травой забвения наша память, пусть не прерывается столь нужная нам связь времён и поколений.
Мы размещаем здесь материал, который уже был опубликован на страницах нашего издания ровно 40 лет назад – 9 мая 1984 года. Он посвящён нашим землякам-каларцам, ветеранам Великой Отечественной войны, которых сегодня уже нет с нами. Уходят ветераны, но память о них остаётся на века. Мы помним и чтим наших победителей, которых уже нет рядом с нами, но они живут в нашей памяти, а значит, им не грозит забвение.
«С каждым годом и каждым днём всё больше и больше отдаляются от нас с вами те суровые и тяжёлые годы Великой Отечественной войны… Воспоминания. Они тоже стираются с годами и притупляются. Забываются имена и фамилии однополчан, а когда-то при встрече с друзьями вдруг оказывается, что исчезло из памяти имя той медсестры, которая вынесла с поля боя…
Да, годы делают своё дело. Но вот что я заметила, беседуя с постаревшими и поседевшими участниками войны: они могут смутиться от того, что забыли имя кого-то из своих товарищей или командиров, но совершенно чётко припомнят вам и характер этого человека, и какие-то его поступки, и привычки, а иногда даже скажут, какой у этого человека был цвет глаз и волос. Могут заспорить, как именно назывался тот населённый пункт, у которого шёл тяжёлый бой, но совершенно одинаково припомнят и ельничек у того места, и пригорок, с которого столько раз появлялись немецкие солдаты, и палатку, в которой остался после боя раненый товарищ. Обо всём этом я подумала в тот момент, когда гости редакции – ветераны Великой Отечественной войны Пётр Иванович Лаушкин, Георгий Михайлович Жилин и Михаил Николаевич Титов вспоминали те далёкие, но незабываемые для всех нас годы.
…Был конец декабря1941 года. Сурово трещал на улицах Чары мороз, суровыми были сводки Совинформбюро о положении на фронтах, тревожными лица родных и близких, пришедших проводить своих мужей, сыновей, братьев. Это был первый набор, первое прощание. В числе тех, с кем прощались, – двоюродные братья Михаил и Павел Черняевы, Георгий Гусев, Николай Беспалов и те, кто теперь вспоминает.
До Тупика добирались на оленях, потом на конях. Было в этом наборе около ста человек, и все сибиряки попали в одну дивизию. Все узнали, что такое бой, все могли называть себя защитниками Родины, но не все, далеко не все, вернулись потом домой…
На фронт попали весной 1942 года. Эшелон разгрузили под Калугой. Первым на передовую попали Георгий Гусев, Николай Беляев и его брат Георгий, Михаил Титов – все они шли со взводом разведки. Да, поначалу Михаил Титов – тот самый, которого в Чаре хорошо знают, – был разведчиком. Вылазки к врагу, «языков» он вспоминал не как что-то геройское, а как труд – тяжёлый труд воина, когда не сразу и не всегда удаётся выполнить задание командования, когда из-за какой-то досадной оплошности приходилось терять друзей. Рассказывал Михаил Николаевич и о первом своём бое, о ельнике, в котором он и его товарищи успели прижиться и от которого после боя ничего не осталось. «Нам, живущим в Чаре и хорошо знающим, что такое тайга и лес, как нужны они для человека, – говорил ветеран, – эти погибшие деревца было жаль не меньше, чем своих товарищей…»
Ранение. Госпиталь. Курсы в пехотном училище. И вот в составе курсантской роты Михаил Титов под Сталинградом. Здесь он оказался в момент окружения армии Паулюса. Не раз и не два довелось видеть пленных. «Одних было жалко и волей-неволей думалось: ну куда же ты полез, парень? У тебя же дома тоже есть мать, а может, и жена, дети… А другие своим надменным «арийским» высокомерием будили только ненависть…»
Освобождал Ворошиловградскую область (ныне территория Луганской Народной Республики – прим. редакции), Краснодон, ту самую пятую шахту БИС, в которой были погребены молодогвардейцы. «Я был в числе самых первых освободителей Краснодона, и получилось так, что мы с товарищами узнали об этой расправе уже за городом. Мужчины плакали и клялись отомстить…» И мстили. Михаил Титов и Пётр Лаушкин били врага и в его логове, на его территории. Оба земляка были к тому времени в одной Пятой Гвардейской танковой армии под командованием Рокоссовского. Вместе брали Кёнигсберг и многие другие города и сёла. Титов воевал на тяжёлых танках, которые были резервом главного командования. Перебрасывали с одного места на другое – туда, где труднее, где горячее, где нужна помощь. А Лаушкин шёл десантом на Т-34, был участником встречи на Эльбе с американцами. День Победы Титов встретил в Белоруссии, куда их часть была направлена для пополнения, а Лаушкин – в Германии.
Третьему же моему собеседнику, Георгию Михайловичу Жилину, этот радостный и долгожданный день довелось встретить дома, куда он вернулся ещё в 1942 году, после того как был комиссован после тяжёлого ранения. А воевал Георгий Жилин вместе с Лаушкиным в противотанковой роте (это потом Лаушкин попал к танкистам). Вместе таскали за собой тяжёлое противотанковое ружьё, вместе ели из одного солдатского котелка, вспоминали родных, знакомых. А теперь вспоминают «тот пригорок и ту палатку» и думают: «Только бы ничего этого не повторялось».
Татьяна ПАРЫГИНА («Северная правда», № 56 (3657) от 9 мая 1984 г.).
На фото: Титов Михаил Николаевич, Жилин Георгий Михайлович, Лаушкин Петр Иванович
