Каларская земля богата своими людьми. Их истории удивительны и трогательны. Вот ещё одна – о человеке, который приехал на строительство БАМа, имея не самую строительную профессию. Ирина Яковлевна Галяутдинова рассказала, какой была Кюсть-Кемда и почему надо помогать людям.
Ирина Яковлевна, расскажите, как вы оказались в Каларском районе.
– В 1976 году меня пригласили работать в Удоканскую геологическую экспедицию. В то время ею руководил Иван Андреевич Московец. Приехала я с документами, получила подъёмные, пришла к нему для распределения. Он прочитал, что я товаровед промышленных товаров, удивился, зачем вызвали такого специалиста, и определил работать заведующей столовой на Апсате. Год там отработала, но по состоянию здоровья вынуждена была уйти. Стала заведующей магазином смешанных товаров в Кюсть-Кемде. Тогда вся сельская торговля была в райпо (райпотребсоюз, в состав которого входили все сельские магазины, столовые, заготовительные пункты и конторы, цеха по переработке сельскохозяйственной продукции – прим. авт.). Ему и посвятила более 30 лет своей жизни. В магазине нас было 10 человек, в нём продавали смешанные товары – всё, что было нужно селянину.
Хороший был магазин?
– Считаю, что по тем временам – да. У нас оборот был высокий. Когда ездили за товаром, я ни от чего не отказывалась. У Кюсть-Кемды была хорошая репутация, нас уважали за честность и порядочность, поэтому и дефицитные товары магазину перепадали. Всё людям раздавали. Вместе со всей страной прошли разные этапы: и чековые книжки, и талоны, и списки.
А как товары доставляли?
– До прихода БАМа всё везли через Могочу на лошадях по зимнику. Когда я работала, уже поезда пошли, вагонами из Читы доставляли, что-то на самолёте. Муку везли из Райчихинска (город в Амурской области – прим. авт.), трикотаж – из Биробиджана. Меня часто отправляли в командировки за товаром. Не жалею, что этим занималась. Образование мне позволяло, я окончила торговый техникум в Чите, здесь набиралась опыта. Сейчас, когда давно уж нет никакого райпо, организовала свой магазин. Мой 50-летний стаж в торговле пригодился.
Когда в торговле было сложнее – сейчас или тогда?
– Сложнее, наверное, сейчас. В то время люди ценили то, что покупали. Старшее поколение помнит, что в конце 1980-х годов с магазинных полок исчезли практически все товары. Потом появился импорт, какое-то разнообразие. Но уж если купил обувь, то носишь её долго и с душой. А сейчас нас завалили некачественными товарами. При всём их разнообразии настоящих мало. И, к сожалению, совсем торговлю не проверяют. Раньше мы СЭС (санитарно-эпидемиологическая служба – прим. авт.) боялись как огня – закрыть могли в два счёта. Сейчас такого контроля нет, и, к сожалению, нет и ответственности у многих продавцов.
Сколько разных болезней у людей развелось. Я считаю, что от неправильного питания. В селе жили, и никто картошку не покупал. Все выращивали основные овощи – картошку, морковь, капусту – у себя в огороде. А сейчас как молодёжь рассуждает: «Зачем растить, если всё купить можно?» Это правда, но какого качества?
Старожилы рассказывают, что во времена строительства БАМа Кюсть-Кемда славилась урожаем овощей?
– И не только. Там была большая ферма, много коров. В совхозе было сильное подсобное бамовское хозяйство: в теплицах выращивали огурцы, в полях – капусту. И, несмотря на суровые погодные условия, получали прекрасные урожаи. И дети были к труду приучены, помогали.
Раньше при райпо была заготконтора, куда можно было сдать излишки урожая, собранные грибы, ягоды. За это человек получал деньги и мог на них купить что-то для себя, детей в школу собрать.
Вообще народ в Кюсть-Кемде был дружный, никаких национальных различий – якут ты, эвенк или русский. Одинаково трудились, весело вместе отдыхали.
Но вы переехали в Чару?
– Да, так сложились семейные обстоятельства. Теперь здесь мой дом, огород, работа. У меня в характере это: не могу сидеть на месте, мне надо куда-то бежать, что-то делать, продвигать. Дети надо мной подшучивают, дескать, это у меня в крови. Ведь моих родителей сослали в Забайкалье как политзаключённых. После реабилитации почти все родственники вернулись в центральную часть страны, мы остались здесь.
Не жалеете, что не уехали?
– Не задумывалась. Когда маленькая была, меня растила бабушка, а она же по-другому воспитывает. Не всегда со старшей сестрой ладили, и я ей говорила: «Вот вырасту большая, уеду далеко-далеко, чтоб тебя не видеть». Сбылось. Уехала, но с сестрой отношения поддерживаю, помогаю ей.
Сейчас Каларская земля для меня родная. И людей, которые здесь живут, уважаю и люблю. Хотя, надо признаться, такое отношение к ним у меня было не всегда. Был такой случай. Умерла женщина с созвучной моей фамилией. Какой тут был ажиотаж, так переживали. Целую неделю люди приходили потом ко мне и радовались, что я жива. Вот тогда меня пробило: оказывается, меня ценят. И сейчас поменялась, лояльно отношусь к человеческим слабостям и недостаткам, стараюсь не осуждать. Ещё очень вера помогает. А когда удаётся сделать добро, на душе так хорошо, прямо именины.
И часто у вас именины?
– В день-то по разу бывают (смеётся).
Ирина Яковлевна, расскажите, а что это за история с мальчиком, которого вы лечили на свои деньги?
– Мне тяжело очень об этом вспоминать. Три года я боролась за его жизнь, у него была онкология. Возили в Москву, делали операцию, но всё оказалось напрасно. Болезнь победила. 14-летний подросток упал в школе с турника, ушиб ногу, на этом фоне у него развилась болезнь. Он был не нужен своим пьющим родителям. А я увидела его во сне. Ну и взялась со всеми своими силами, энергией и пробивным характером, чтоб на ноги поставить. Не зря же меня называют «генерал в юбке». Его смерть для меня стала трагедией. С того времени, конечно, помогать не перестала, но вот так лечить уже не берусь.
Вы постоянно на людях. Не устаёте?
– Я и магазин-то открыла, чтоб с народом быть. Вот пришёл человек, знаю, что ему надо, что любят его дети. А уставать, конечно, устаю. После десяти часов на работе от негатива отдыхаю на огороде. Земля помогает, даёт разгрузку, облегчение. У меня три теплицы, 17 грядок. В этом году вырастила три вида капусты. Люблю природу, лес. По возможности и за грибами, и за ягодами хожу. Мне скоро 70, а на месте не сидится, всё куда-то спешу, так сказать, «предпринимаю».
Получается?
– Люди должны сказать. Стараюсь. Часто вспоминаю случай. Тогда ещё жила в Кюсть-Кемде. Сильно заболела, нужна была срочная операция, а транспортировать было нельзя. На самолёте санавиации прилетел из Читы хирург. После операции ко мне в палату приходили мои односельчане, а врач всё удивлялся: «Кто же эта женщина, что к ней идут и дети, и женщины, и старики в медалях?» Ему отвечали: «Она просто продавец».
Вот когда переболела, пережила клиническую смерть, тогда стала ходить в храм, ценить жизнь и любить людей.
