Май – особый месяц для любого жителя нашей огромной родины. Именно в мае 1945 года Советский Союз одержал победу в Великой Отечественной войне.
О подвиге нашего народа можно говорить долго, но гораздо ценней свидетельства тех, кто сам пережил все ужасы и тяготы той войны. К сожалению, время неумолимо, всё меньше остаётся ветеранов, да уже и дети войны тоже в весьма почтенном возрасте. И тем дороже и важнее их воспоминания, рассказы, ведь это память не просто отдельных людей, это память всего нашего народа.
Живёт в селе Икабья удивительная бабушка Анна Иововна Галаган. Улыбчивая, разговорчивая, поразительно деятельная для своих 88 лет, она полна бесконечной любви к людям и всегда готова помочь любому. Глядя на неё трудно себе представить, как непросто сложилась её судьба, сколько ей довелось пережить. Родилась Анюта в 1931 году в большой и дружной семье в селе Навачиха Полтавской области Украинской СССР. Четверо ребятишек растили Иов Захарович и Феодосия Порфировна Литовченко. Для каждого находили и доброе слово, и дело по силам, а дел в селе всегда хватает. Отец трудился пасечником в колхозе (шутка ли – 240 ульев) да ещё и охотоведом. Мать была звеньевой в том же колхозе – растила свеклу. Ведь район на всю область славился своими сахарными заводами. А ведь ещё и дома хозяйство было немалое – те же ульи, корова, свиньи, кролики, куры, гуси.
Всех надо накормить, обиходить. Неудивительно, что ребятня с малых лет познавала азы хозяйствования, да и в колхозе их детская помощь была не лишней. Едва ли не с семи лет Анна уже помогала и сено косить, и коноплю сеять да мять да и на пасеке была не просто частым гостем, но и первой отцовой подручной. Уж сколько лет прошло, а она до сих пор помнит все тонкости пчеловодческого дела и может этому поучить любого современного специалиста.
А потом грянул роковой 41-й… Иов Захарович ушёл на фронт, оставив жену с детьми, как он думал, в безопасности, но всё оказалось совсем иначе. В 1942 году село оккупировали немцы. Как вспоминает сама Анна Иововна: «Заехали, как баре, а наш дома крайний был, вот они заходят к нам в хату, а там мы все за маму прячемся. Они осмотрелись так по-хозяйски и говорят, мол, желаем на постой тут остановиться. Мы так и обмерли. Благо хата у нас маленькая была, тут же и мы, тут же и поросяток держали, потому как холодно, ранней весной они тогда явились, вот и не глянулась она им. Посмотрели они и шасть в кладовку да погребушку, а там у нас и мёд, и молоко, и яички, хозяйство-то держали, несмотря на войну. Ой, как им понравилось, сразу загомонили, и давай все припасы вытаскивать. Мы на маму смотрим, а она нам показывает: молчите, пусть берут, лишь бы сами убрались, ироды. В общем, не глянулась им наша хата, поселились они у соседа». Трудно представить, как это – жить в постоянном страхе, а Анна с семьёй да со всем селом жили и не просто жили, а продолжали трудиться на полях, на сенокосе – и каждую капельку, каждую крошку старались передать на фронт.
Известно, что немцы за любое пособничество партизанам или Красной армии расстреливали беспощадно. Но это никого не останавливало. Шестерых красноармейцев, двое из которых были ранены, сумела уберечь и спасти Феодосия Порфировна. Когда в одну из ночей ей тихонько стукнули в окошко, она, ахнув, тихо пробежала по соседкам, собирая нехитрую одёжку, чтобы переодеть наших ребят. Нашла, переодела и с помощью всё тех же соседушек-солдаток развела бойцов по другим хуторам, чтобы спрятать их. А бомбёжки? Их боялись до обморока. Как только слышали гул летящих «чёрных воронов», а именно так называли тогда немецкие бомбардировщики, так сразу бежали в специально вырытые канавы-окопы, сверху укрытые соломенными матами. Бежали всей семьёй, кроме Ани. Дело в том, что с самого детства она ужасно боялась обычных лягушек, которые во множестве прижились в этих канавах, и страх, навеваемый этими безобидными созданиями, был настолько силён, что все бомбёжки Аня проводила под стенами родного дома: сядет в садочке под абрикосовое дерево, прижмёт к груди узелочек с нехитрой снедью да скарбом, глаза зажмурит и ждёт, пока бомбёжка окончится. Но страх страхом, а характер у девочки был ох какой бедовый. Лягушек она пугалась, а вот увести лошадей из немецкого отступающего обоза не побоялась. Подкралась к упряжкам, потихоньку перерезала постромки да и погнала коней в ближайший лесок и кукурузное поле. Гнала с мыслями: «Вот вам! Пешком тикать будете!»
А потом была радость – Победа! А следом и вторая – отец вернулся, пусть контуженный, пусть с искалеченной рукой, но живой! И потекли послевоенные будни, тоже нелёгкие да не сытые. В четырнадцать лет Анну поставили звеньевой на колхозные поля, вот насколько ценили девушку! Представьте себе: почти ребёнок руководит целой бригадой женщин, у многих из которых дети почти её возраста. Но ничего, справлялась, причём настолько, что её уважали не только работницы её бригады, но и всё руководство.
Восстанавливали родной колхоз, район, область трудно, всем миром. Сеяли свеклу, пшеницу, коноплю, лён. Мочили, трепали, мяли, пряли , ткали. На подводах на сахарные заводы возили свеклу. Иов Захарович по возвращении вновь стал работать на пасеке, и опять Аня в любую свободную минутку бежала помогать отцу. Впрочем, трудности трудностями, а юность берёт своё. Бывало такое, отработает девушка в колхозе дотемна, а потом за десяток километров бежит на танцы в соседнее село. Босиком бежит, а в руках держит заветные туфельки, чтоб щегольнуть в клубе. А туфельки-то самодельные, из брезента самолично сшитые да бузиной крашенные, дойдёт до клуба, ноги в ручейке сполоснёт, о траву вытрет, обуется и вперёд. А уж после домой опять босиком.
Права пословица – где родился, там и пригодился. Всю свою жизнь прожила Анна Иововна в селе Навачиха. Здесь же она встретила своего мужа Григория Яковича Галагана, здесь же сыграли свадьбу, построили дом, родили двоих сыновей, вырастили их, поставили на ноги. Да невест сыновьям нашли тут же неподалёку, в соседних сёлах. И всю жизнь семья Галаган жила трудом, пользуясь уважением и почётом у соседей и односельчан. Что говорить, Анна Иововна уже давно была на пенсии, но когда шёл сенокос, председатель колхоза лично приезжал к ней и просил, чтоб она выходила и «закрывала» копны и стога. Ибо никто лучше её не мог этого сделать. Шли годы, дети выросли и разъехались. Анна Иововна и Григорий Якович жили не тужили в своём домике с садом. Но в конце двухтысячных жизнь в очередной раз решила испытать их на прочность.
Повадились к ним воры, раз залезли, два – то кладовые обчистят, то мотоцикл из гаража попытаются угнать. Последней каплей стал случай, когда воришки влезли в дом и чуть не убили престарелую чету. Вот и пришлось старикам переезжать к младшему сыну Алексею, который уже давно обосновался на БАМе. С тех пор Анна Иововна и живёт в Икабье. Невысокая, убеленная сединами, эта женщина имеет множество наград, в том числе «Ветеран труда», «За оборону Украины». Но больше чем все медали о её трудах и хлопотах говорят её руки. Натруженные, с распухшими суставами, с навек искривлённым от прялки указательным пальцем – они лучшее доказательство того, сколько она работала в своей жизни. При этом она никогда не жалуется ни на судьбу, ни на обстоятельства. А когда задаёшь ей вопрос, в чём же секрет такого долголетия и жизнелюбия, она неизменно отвечает: «Так а какой секрет, жить надо по совести, чужого не брать, плохого людям не делать, помогать, а главное – работать надо. Что мы без работы – как те трутни в улье, никчёмушные».
Ирина МАЛКИНА
Фото из личного архива семьи Галаган
