Когда-то – по человеческим меркам – давно, по историческим – ещё вчера, – наш Каларский район был совсем иным, чем тот, в котором мы живём сейчас. Отличия эти весьма разительны, ведь тогда не было ещё некоторых привычных нам населённых пунктов, зато далеко в горах стояли другие, несуществующие ныне геологические посёлки. Естественно, не мчались составы по БАМу, ибо сама магистраль проходила тогда лишь на приблизительных картах проектов…
Что и говорить, тогдашний Каларский район кардинально отличался от нынешнего. Тем не менее, родные места мы бы всё равно узнали. Но вряд ли кому-то удалось бы сделать это, если бы осуществились планы, речь о которых пойдёт ниже…
Как проникнуть в кладовую?
В послевоенные годы руководство нашей страны всерьёз заинтересовалось Каларским районом. Встающей из руин стране и её растущей промышленности требовались громадные объёмы ресурсов. В первую очередь, безусловно, это касалось «оборонки»: самый яркий и известный пример тому – первый уран для атомной программы СССР, добытый именно на Кодаре. Несколько позже речь зашла и о разработке других полезных ископаемых каларской кладовой, коя по масштабам является одной из богатейших в мире, в частности, по запасам меди.
Но как использовать их на благо Родины, когда месторождения находятся в колоссальном отдалении не только от промышленных центров и крупных населённых пунктов, но даже от дорог? Ведь в то время добраться сюда можно было лишь самолётом из Читы да по зимнику из Могочи. Чтобы добыть из-под земли хотя бы малую толику природных богатств, потребовалось бы приложить колоссальные усилия: ведь как создание шахт, так и разработки открытым способом – дело долгое, затратное и крайне сложное, особенно в необжитом горно-таёжном крае.
Но вскоре ключик от ларчика нашёлся.
Куда не добирается солнце
В глубоком распадке Удоканского хребта с начала пятидесятых располагался геологический посёлок Наминга. Каменные россыпи, обрамлявшие Намингу, были подножием столь высоких гор, что в зимние месяцы жители посёлка почти не видели солнца. Геологи и рабочие занимались исследованиями и изысканиями, день за днём оценивая масштабы каларской кладовой. Трудясь на благо великого будущего всего народа, они вряд ли ведали, что где-то в сердце Советской страны была принята директива: «приступить к освоению Удоканского месторождения медных руд». Это известие немало обрадовало бы таёжных романтиков: не зря мы трудились!
И вот весной 1965-го в Наминге закипела работа: начались массовые наборы рабочих и специалистов в стройцех Удоканской экспедиции. Техника и материалы тоже хлынули в горы: со сметами никто не считался. И вот в склоны гор уже вгрызаются проходчики, меж камней уже зияют штольни. Тоннели в горах настолько глубоки, что воздух в них приходится нагнетать при помощи компрессоров. Особое внимание уделяется одной из штолен – пятой. Для чего понадобились штольни на медном месторождении? Об этом в те дни были в курсе лишь единицы.
Заветный час «икс»
Однако к осени весь намингинский трудовой ажиотаж подошёл к финалу. Первым всеобщим и значительным итогом сего стали увольнения рабочих: «сокращение штата» – таковым было основание. Но вскоре последовало и совсем уж неожиданное, куда более масштабное: всем жителям Наминги было велено покинуть дома. Посёлок выселялся.
Теперь уже можно было услыхать толки о готовящихся ядерных испытаниях. Нам теперешним, это может показаться странным, но тогда все с воодушевлением ждали взрыва, ибо он планировался не как военные учения, а служил исключительно мирной цели: так называемым «чистым» зарядом предполагалось разворотить гору, сорвать скалистый замок с сундука каларской сокровищницы, чтобы её клад сам упал в руки добытчиков. Люди знали: если эксперимент окажется успешным, то будет проведена целая серия подобных «вскрышек», и жизнь в районе закипит: начнётся разработка Удоканского месторождения. Больше остальных ликовали геологи, ибо нет для изыскателя большего счастья и большей оценки трудов его, нежели увидеть, как разведанные им недра окажутся вскрыты и обращены на пользу всего народа. О таких понятиях, как «радиация», «облучение», «онкология», люди, да и наука, имели весьма отдалённое представление, поэтому и видели в атомном взрыве лишь пользу и перспективы.
Начало декабря. Со стороны Могочи уже выдвинулись грузовики, везущие заряд. Они уже дошли до берега Олёкмы, а их экипажи проверяли надёжность льда…
Крах или спасение?
И тут, в самый кульминационный момент, застывшие в ожидании каларцы получают, на первый взгляд, кажущееся ошибочным в своей немыслимости распоряжение: отменить взрыв. Разочарование участников проекта легко понять по-человечески: перед ними в одночасье рухнули мечты, а также плоды многомесячной, а для геологов – и многолетней работы.
Но так же несложно понять и государственных мужей, принявших решение об отмене вскрытия Удоканского месторождения. Накануне СССР и США, с трудом добившись шаткого консенсуса, договорились о запрете ядерных испытаний в трёх средах: в атмосфере, под водой и в космосе. Взрыв пусть и мирного мегатонного заряда вряд ли удалось бы утаить или обосновать в глазах партнёров по переговорам. К тому же, будущее показало всю катастрофичность подобной затеи: поражённая взрывом земля и недра принесли бы гораздо больше горя и потерь, нежели пользы – нам теперешним, знакомым с Чернобыльской катастрофой, страшно даже представить, какие последствия имел бы столь долгожданный взрыв.
Есть ли компромисс?
Тем не менее у сторонников использования мирного атома в горном деле имелись и весьма авторитетные приверженцы. Один из них, академик Б. Литвинов, утверждал следующее: «…Если бы мы провели вскрышные работы до появления БАМа, то строительство этой железной дороги сегодня было бы оправданным. Я убеждён: отказ от вскрышных работ на Удокане с помощью ядерных взрывов – одна из великих упущенных возможностей. Освоение этих районов затормозилось на десятилетия…».
Но здесь хочется задать вопрос: только ли «с помощью ядерных взрывов» можно обеспечить освоение месторождения полезных ископаемых и развитие региона, «затормозившееся на десятилетия», как справедливо заметил учёный? Отрицательный ответ на сей вопрос даёт сама История. На данный момент, опираясь на великую бамовскую магистраль, современная, оснащённая новейшими технологиями и ответственная перед каларцами за состояние окружающей среды компания БГК начинает разработки Удоканского месторождения. Пусть она не обещает, что богатства недр сиюминутным фонтаном вырвутся наружу, как это планировалось в 60-х годах прошлого века, но даёт вполне реальную надежду на долгожданное освоение каларских недр. Её действия не несут уже оттенка дерзновенной авантюры с привкусом романтики, но, если верить планам и, главное, делам, компания исполнит мечту советских изыскателей, причём, сделает это аккуратно, без намёка на те катастрофические последствия, которые наступили бы в случае приведения в действие атомного сценария. И тогда можно будет с уверенностью сказать, что наши дети, внуки и правнуки получат из наших рук родной край в целости и сохранности!
Дмитрий ИГНАТОВИЧ
