Сознаюсь, запас знаний об индейцах – до встречи с ними в Америке – был у меня довольно ограниченный. Живут в прериях, объезжают диких лошадей… Встретить их в северном штате никак не ожидала. Посещение на Аляске индейской деревни Галины (её когда-то основали казаки, русские люди, осваивавшие Сибирь и дошедшие до Аляски вместе с домовитыми жёнами-красавицами, покорившими и укротившими местных звероловов-индейцев, – поэтому и название от русского женского имени) перевернуло мои понятия с головы на ноги. Оказалось, современные индейцы на конях не скачут (на Аляске, во всяком случае), предпочитают снегоходы – у нас эти машины именуют «Буранами». Занимаются охотой, причём круглый год.
Селение Галина укрыто густыми хвойными лесами, никаких подъездных дорог, только самолётом можно долететь. Мы так и добирались – чартерным рейсом частной авиакомпании на десятиместном самолётике. В нашей группе преподаватели и студенты государственного университета из Фэрбэнкса. В воздух поднялись для знакомства с жизнью и бытом жителей индейской деревни. Среди пассажиров Бил Стоукс – эколог, государственный служащий. Он личным примером собрался убеждать галинчан, что пластиковые бутылки можно не разбрасывать по округе, захламляя местность, а использовать с толком. Например, распускать на нити и вязать из них сумочки. В течение двух часов, что мы провели в воздухе по пути в Галину, этот добродушный двухметровый великан вязал на спицах из сырья, полученного им из пластиковых бутылок. В порту назначения я получила от него в подарок сувенир – связанную в полёте сумочку. И, забегая вперёд, скажу, что учиться вязать такие сумочки взялось всё мужское население индейской деревни. Ну или почти всё. Наставник из Била вышел неплохой.
В Галине шестьсот жителей. Кроме индейцев здесь живут люди самых разных национальностей, даже одна русская женщина. Но индейцев – большинство. Внешне они очень напоминают наших забайкальских бурят. В головных уборах перьев не носят. Но подростки охотно раскрашивают свои волосы в виде перьев, у нас в стране мелированием (так называется этот варварский способ окраски волос) почему-то больше увлекаются женщины. Самые продвинутые индейцы держат небольшие домашние гостиницы для туристов и охотничьи магазины.
Галина – туристическая Мекка для охотников-любителей со всего мира. Наша группа «охотников за знаниями» (а я проходила стажировку по социальной антропологии в государственном университете Фэрбэнкса) также поселилась в одном из «охотничьих домиков». Хозяева мини-гостиницы, пожилые индейцы, дали волю своей фантазии. Стены домашнего приюта увешаны медвежьими шкурами, а в жилых номерах на стеллажах были размещены индейские куклы. Остальное пространство комнаты занимала широкая деревянная кровать, покрытая пушистым одеялом. В гостиной – железная печурка (буржуйка, как принято называть её в наших краях) и стеллажи с книгами. Но какой подбор!
О повадках волков, о встречах охотников с медведями, о мистическом влиянии луны на поведение диких зверей… Можно весь отпуск провести за чтением этой литературы, не покидая гостеприимной гостиной. Но в пику книгоманам в домике по соседству – лавка с охотничьими принадлежностями: ружьями, патронами, утеплённой походной одеждой.
Мы прилетели в деревню в ноябре, а это разгар сезона охоты на лосей. И возле каждого дома галинчан вялилось или коптилось лосиное мясо. А на деревьях рядом со многими жилищами висели почётные трофеи – лосиные рога.
Галина – деревня на сваях. На Аляске вечная мерзлота, и, чтобы избежать деформации построек, деревянные избы сразу ставят на сваи. Самострой здесь исключён. Государство в рассрочку продаёт аборигенам Аляски квартиры – в течение 25 лет они выплачивают 70 процентов от стоимости жилья. Для неимущих – дополнительные скидки. Раз в два года квартиры ремонтируются за счёт государства. От индейцев лишь требуется содержать жильё в порядке. Как правило, домами люди дорожат.
Свободное время индейцы из деревни Галина проводят в ресторане – в деревне есть свой ресторанчик. Перед Рождеством или Днём благодарения проводится викторина. Победитель награждается поездкой в Фэрбэнкс и посещением дорогого ресторана там – всё за счёт индейской общины. В розыгрыше гостевых билетов участвуют зрелые мужи. Молодёжь в Галине предпочитает проводить время в компьютерном зале. Пользование компьютерами и интернетом – бесплатное. Деревенские жители – всех возрастов! – охотно посещают бассейн. При местной школе построен роскошный бассейн с водными горками. Желающие могут плавать в нём или просто плескаться дважды в неделю – бесплатно. Я наблюдала, как молодой мужчина с размаху плюхался с горки в воду, поднимая брызги, его восторгу не было предела…
Кстати, бассейн здесь посещают семьями, прихватывают с собой и грудных младенцев: половина водоёма рассчитана на малышей, и вода подогрета до 36 градусов тепла.
В деревушке три церкви – христианская, католическая и протестантская. Меня местные жители пригласили посетить протестантскую. Здесь, в отличие от российских церквей, люди сидят на лавках во время службы. Песнопения и псалмы исполняют волонтёры из числа своих деревенских талантов. После окончания службы прихожане не спешат расходиться, они делятся новостями. При мне молодая пара приглашала земляков на свою свадьбу. А дородный мужчина сообщил, что готов продать лишнюю лосятину. Прихожане по воскресным дням устраивают чаепития в складчину. Для этого в церкви имеется гостевой зал с деревянными столами и лавками вокруг них. На этот раз гвоздём программы оказалась… я. Индейцы наперебой угощали меня тортами и джемами домашнего изготовления и засыпали вопросами о России. Их интересовало, как живут наши коренные народности. «Мы наслышаны, что дела у них плохи. Это правда?» «Аборигенам у вас в стране не разрешают охотиться, когда у них в этом есть нужда. А что же они едят?» «Расскажите, как вы там, в России, живёте на самом деле? – теребят меня с другой стороны. – Посмотреть по телевизору, такие же люди, как мы. Да и вы – человек как человек… Но какие страхи о вас, россиянах, рассказывают!»
Отвлекусь от общения с прихожанами. Облик моих соотечественников в представлении американцев, индейцев в том числе, довольно убогий. В Индейском центре в Анкоридже меня окружила молодёжь и, желая выразить понимание, дружелюбно скандировала: «Сибирь! Водка!» Во время моего пребывания в Америке в газете «Вашингтон пост» была опубликована статья о низком уровне жизни россиян, ранних смертях. Основной причиной этого автор N. (фамилия его русская, но среди журналистов-россиян не известная) называл пьянство и деградацию населения. Статью иллюстрировал снимок, на котором на фоне убожества – в каком-то подвале с жалкими объедками на столе и батареей пустых водочных бутылок – пировали молодые, но с явным алкогольным прошлым, пропечатавшимся на их лицах, мужчина и женщина.
Как журналист и фотохудожник понимаю: подобные снимки, при желании отыскать чернуху, можно сделать и в Штатах. Сложнее – и намного интереснее! – открыть для себя новую неизвестную страну и принять её в своё сердце.
Но вернёмся в Галину. Прихожане, выслушав мои заверения, что не всё у нас так плохо, сказали: «Не обижайтесь, но мы видим ваши телепередачи о чукчах, о том, как они бедствуют… И с нами могло быть то же самое, если бы ваш царь не продал Аляску Америке».
Церковь не пустует и в будние дни. Женщины собираются в церковных помещениях, шьют лоскутные одеяла по сохранившейся индейской традиции. Под руками искусниц расцветают луговые поля, птицы и бабочки вьются в синем небе. Это, кстати, неплохая добавка в семейном бюджете индейцев – туристы охотно раскупают одеяла. Но зачем церкви давать крышу мастерицам? Священники, полагаю, мудро поступают: они думают о том, как привлечь паству.
В благодарность за импровизированную лекцию о российской жизни мои новые знакомые – вполне цивилизованные индейцы, одетые, кстати сказать, так же, как и мы (они и сами это отмечают): молодёжь – в джинсах и кроссовках, люди постарше – в традиционных классических костюмах, принятых в наши дни во всем мире, – сообщили, что одинокая пятидесятилетняя жительница Галины, представительница индейской общины, изучает русский язык. Просто так, для себя. Стремится побольше узнать об основателях родной деревни. Вот радость бы для неё была пообщаться с русским человеком, проверить свои познания на практике. Но я отказываюсь от встречи: времени в обрез. А вот другое предложение – навестить русскую жительницу Галины – охотно принимаю. Меня подвозят к её дому. Вернее, к арендуемой её семьёй квартире. Юля встрече с землячкой – Магадан не так уж и далеко от Читы – тоже рада. В Галине она чувствует себя ещё не совсем уютно, не обзавелась новыми знакомыми.
Юля познакомилась с Дэвидом в Магадане четыре года назад. Он – американец, приезжал на север нашей страны с религиозной миссией, а Юлия – верующая и помогала служителям магаданской церкви. Молодые люди приглянулись друг другу, и через год Дэвид увёз русскую жену на Аляску, в деревню Галину, где он работает пилотом на местной чартерной авиалинии.
Его зарплата – пять тысяч долларов в месяц. Этого хватает на аренду квартиры, но на покупку собственного дома – нет. Молодая семья всё-таки позволила себе одну крупную покупку – стиральную машину-автомат. У них уже появилось двое малышей. Старшему мальчику два года, девочке только шесть месяцев. Вот с ней Юля намучилась. Галина – деревня маленькая, своей больницы нет. Есть только амбулатория, где в лёгких случаях жителям деревни делают уколы, проводят физиотерапевтическое лечение. А в более серьёзных – отправляют в больницу в Фэрбэнкс, это в полутора часах лёта от Галины.
Из экономии россиянка решила рожать во второй раз не в больнице Фэрбэнкса, а под присмотром местных женщин-хилеров, занимающихся траволечением. Но лекарши не заметили, что у роженицы отошли воды и продержали Юлю в своей лечебнице до тех пор, пока температура у неё не поднялась до сорока градусов. Только поняв, что теряют роженицу, переправили её в больницу. Там медики спасли её и ребёнка. Но платить молодым родителям пришлось вдвойне – хилершам, а также за курс антибиотиков и за две недели (вместо обычных при родах трёх-четырёх суток), проведенные на больничной койке. А у Юли нет страхового полиса, она нигде не работает. Так что сейчас семья в долгах.
Чтобы пролить свет на расценки за услуги медиков, расскажу о собственном опыте посещения врачебных кабинетов в Америке (без страхового полиса). Беседа с частным гинекологом (без осмотра), плюс банальный анализ крови обошёлся мне в 240 долларов. Обследование в кардиологическом центре – в 1400 долларов. Но кардиохирург, узнав о том, что я россиянка и родители мои к тому же врачи, от платы отказался. Объяснил кратко: «Релэйшэнс (дружеские связи по-английски) – важнее». Но такие щедрые жесты бьют по карману самих врачей и не так часты. Именно поэтому наши соотечественники-нелегалы, живущие в Америке, предпочитают не обращаться за помощью в медицинские клиники. Ищут другой выход. Например, пользуются услугами врачей-эмигрантов из России. Нелегально, на дому. Им они платят раз в десять меньше.
Юля, впрочем, надеется, что поправить финансовое положение её семьи позволят выплаты «нефтяных денег». Каждому жителю Аляски (и двум Юлиным малышам в том числе – они родились на территории штата) полагаются ежегодные выплаты от нефтяных доходов (в этом году – по две тысячи долларов на индивида). Индейцам, по словам Юлии, кроме того выплачивают пособие по безработице. Эти деньги и доход от охоты позволяют им существовать довольно сносно. Американские аборигены в быту непритязательны, обходятся малым. Во всяком случае, работать на производство не идут. Да вот пример. На местном аэродроме пустует место кассира. Обязанности не сложные, зарплата высокая. Несколько раз по радио звучало приглашение на работу. Но желающих не нашлось.
И всё же народная медицина не всегда так беспомощна, как в Юлином случае. Я имела случай убедиться в этом, не покидая Галину. Один из народных лекарей разрешил мне присутствовать при его контактном массаже. Хилер, мужчина шестидесяти лет, улучив свободную минуту, рассказал свою жизненную историю. Он потерял жену. Она последние годы страдала отсутствием аппетита и головными болями. Чтобы облегчить ей страдания, он и занялся массажем. После стал помогать другим людям.
Но вот в процедурную входит тридцатилетняя женщина. Полная и рыхлая на вид. Пожаловалась на бессонницу. На моих глазах хилер резко «рассекает» живот пациентки ладонью до позвоночника, затем, как при ручной стирке, встряхивает, словно полощет, её кишки. Его лечение – нешуточная встряска для организма, сон наверняка вернётся.
К лекарю на приём (кстати, ему отведён кабинет при местной амбулатории) идут только те, кто верит в его метод. Но, подчеркнул в беседе со мной хилер, если он вдруг заподозрит у пациента опухоль, сразу переправит его к докторам: «Тут массаж только навредит».
Общалась я и ещё с одной индейской целительницей, женщиной преклонных лет. Она занимается суицидальными личностями. Преимущественно работает с девушками или парнями, пытавшимися покончить жизнь самоубийством. Целительница вытаскивает их из бездны отчаяния. Она беседует с молодыми людьми, пытавшимися наложить на себя руки, рассказывает им о древних индейских табу, о том, что самовольный уход из жизни в индейской культуре недопустим, и о том, что впереди у них – жизнь. Наверное, она добрейший человек и хороший психолог. И ещё у неё есть колоссальный запас внутренней энергии. Ей удаётся зарядить жизнелюбием и своих пациентов… Пожилая женщина, кстати, сама почти всю жизнь провела на больничной койке, а сейчас, на склоне лет, забыла о болячках. Считает, что исцелилась, когда поняла, в чём её истинное предназначение. «Занялась целительством и словно заново родилась – все болезни меня отпустили».
Медицинское обслуживание у индейцев – бесплатное. Дело в том, что на Аляске – на земле индейцев – добывается нефть. Часть доходов идёт индейской общине. А совет общины распределяет средства: на строительство подъездных дорог, школы, больницы, бассейна, на лечение и образование. Учёба в университете для индейской молодёжи – бесплатная. Точнее, за счёт средств общины. Два жителя общины должны поручиться за молодого человека, что он не пьяница и не наркоман. Ну а дальше всё зависит от личных успехов школяра. Лодыря и прогульщика финансировать не будут. А успевающему студенту оплатят даже проезд домой на каникулы, назначат стипендию из средств общины.
В самой Галине тоже думают о том, как занять и трудоустроить молодёжь. Открыты курсы парикмахеров и поваров. Мы столовались в кафе при учебном центре. Молодые поварята с удовольствием демонстрировали своё умение готовить как привычные, так и экзотические блюда. Специально для меня был приготовлен русский борщ. Вкусный и наваристый, добавки попросила. А молодой индеец в поварском наряде и с мелированными перьями в волосах на ломанном русском произнес: «Мы и сами немного русские. Чуть-чуть. В нас течёт кровь казаков, добравшихся из Сибири на Аляску».
Селение Галина, штат Аляска,
Америка, ноябрь 1999 г.
Фото автора и из открытых источников
